23 февраля 1944 года – одна из самых страшных дат в истории ингушского народа.
В этот период тысяча ингушских мужчин воюет на фронтах Великой Отечественной войны, проявляя мужество и героизм. Большинство из них так и не вернулось домой, отдав самое ценное – жизнь, во имя свободы человечества. Тем временем, их семьи оболганные, обобранные до нитки в холодных вагонах для перевозки скота были сосланы в промозглые казахские степи. С тех пор прошло много лет, но рана, нанесённая маленькому гордому народу, до сих пор кровоточит.
И сегодня, среди нас мало свидетелей и очевидцев этой трагедии, перенёсшей тяготы невиданного акта несправедливости, учинённого сталинским руководством.
В историю каждой ингушской семьи все тринадцать лет высылки вписаны черными страницами. Стали они такими и для семьи жителя села Ангушт Пригородного района Илиева Хас-Магомеда Джабраиловича.
Хас – Магомед родился в Северном Казахстане в далеком 1948 году и помнит испытанное в далеком детстве чувство голода и жестокие зимние морозы. О самом выселении он знает из рассказов своего отца Джабраила и дяди Османа.
До выселения семья Хас-Магомеда жила в горном селении Гули. Здесь в тени величественных башен в то время проживало около двадцати семей — Илиевы, Чахкиевы, Байсангуровы, Дзауровы и Амхадовы. Отец Хас-Магомеда по состоянию здоровья не был призван в Красную армию. На момент выселения он был женат, и у него было двое детей.
Жили все достаточно зажиточно, держали овец, коров, буйволов и лошадей, большие огороды. Чем могли, помогали фронту, сдавали шерсть и мясо, участвовали в строительстве горных дорог для передвижения войск, так как враг, захватив большую часть Осетии, начал приближаться к границам Ингушетии.
Когда немцы начали отступление, руководство страны начало осуществлять свой коварный план против ингушского народа.
Расквартированные по соседству с каждым населенным пунктом войска ранним утром 23 февраля стали буквально выгонять из своих домов семьи с малыми детьми и стариками.
Жители, которые на тот момент были на пастбищах и в лесу так и не воссоединились со своими семьями, так как они пропали.
Сотрудники НКВД не разрешили родственникам забрать с собой слепого старейшину Лир-Али Чахкиева, сказав, что его позже сами доставят к вагонам. Больше о нем никто из жителей села ничего не слышал. Его сыновья несколько раз пытались бежать с места погрузки в вагоны, чтобы забрать своего отца, но сделать это у них не получилось. Потом, много лет они будут искать его, но поиски окажутся тщетными.
Оставив огромные отары овец, свой скот, дома и все свое добро, людей с небольшим запасом пищи, который можно было унести на руках, пешком погнали в сторону села Чми. Оттуда на грузовиках их увезли на железнодорожный вокзал и, погрузив в вагоны для перевозки скота, отправили в неизвестность.
Хас-Магомед сказал, что, по словам его отца, вагоны практически не отапливались. В них стояли печи буржуйки, но не было дров, и взять их было неоткуда, так как людей из вагонов не выпускали. Не было и еды. Все три недели они находились в нечеловеческих условиях. Не стало легче и по приезду на место. Ингушей буквально разбросали по Кустанайской и Кокчетавской областям.
Запуганные пропагандой, запущенной сталинским режимом, местные жители смотрели на приезжих как на диких зверей. И в этом ничего удивительного не было, так как с ними предварительно провели сходы, на которых говорили о том, что к ним везут врагов народа, людоедов и убийц. Никто не хотел пускать к себе на подселение спецпереселенцев, и на первых порах семья Хас-Магомеда была поселена в хозяйственные постройки, без каких- либо условий для проживания.
Благодаря природному трудолюбию и доброжелательности, родители Хас-Магомеда в нечеловеческих условиях сумели выжить сами и сохранить своих малолетних детей.
Со временем, местные жители поняли, что к ним привезли таких же как и они несчастных людей, без вины пострадавшие. Жизнь постепенно стала налаживаться. Наступил и год освобождения -1957, который стал для ингушей с клеймом «спецпереселенец» не менее трагичным, в их домах хозяйничали пришельцы из прилегающих к Ингушетии регионов. Не обошла эта беда и семью Хас-Магомеда. Их дома в родном Гули тоже были заняты. Новые хозяева были не рады возвращению законных хозяев домой и поэтому встретили их с ружьями и палками в руках.
Семья Хас-Магомеда отправилась к дяде Осману в Ангушт. Здесь же в дом дяди заселились осетины, которые тоже как лиса из сказки про ледяную и лубяную избушку никак не хотели возвращать чужое. И тогда им вместе с детьми пришлось выкопать недалеко от дома дяди землянки, в которых они прожили три года. За эти годы были, и конфликты с захватчиками их домов, и рейды милиционеров, пытавшихся их выселить из землянок. В конце концов, они сумели вернуть свои дома в Гули и в Ангуште.
В 1961 году в возрасте 48 лет умер Джабраил. Его здоровье пошатнула несправедливость в отношении ингушей, — сказал Хас-Магомед. Он через свою душу пронес все страдания нашего народа и сам испытал огромную несправедливость.
В 1963 году семья Хас-Магомеда окончательно обосновалась рядом со своим дядей Османом в Ангуште. Учились, трудились, строили дома, налаживали мирную жизнь, которую в 1992 году разрушила очередная волна геноцида. Десятки тысяча жителей ингушской национальности Пригородного района вынуждены были покинуть свои дома, оставив всё нажитое имущество. В очередной раз потеряла все и семья Хас-Магомеда.
Прошло почти тридцать лет, Хас-Магомед с сыновьями обосновался в Ингушетии, но его душа все равно на родине отцов в Ангуште. В будущем, он и его дети планируют вернуться домой, на свою историческую родину.
Б. Гадиев