Руководитель ингушской диаспоры Турции Салман Ахриев передал в дар республиканскому Музею изобразительных искусств старинный ингушский войлочный ковер — истинг.
Удивительна судьба этого раритета. Некогда, этот предмет интерьера украшал скромное жилище ингуша — горца, затем более полутора века назад вместе с ним, когда хозяин решил совершить хиджру, он совершил путешествие в далекую и незнакомую страну. Он должен был повторить судьбу своего хозяина и навсегда остаться на чужбине, где никто не способен был понять таинственный язык его замысловатых узоров. Но, благодаря энтузиазму настоящего патриота Ингушетии Салмана Ахриева, этот истинг повторил своё далекое путешествие, но уже в обратном направлении. За время, что его не было дома на Родине, многое изменилось. Покидая Ингушетию середины 19 века, вернувшись, он застал совершенно другую эпоху.
Как рассказал Салман Ахриев, у ингушской общины Турции за время ее жизни на чужбине сложилась традиция: выходя замуж, невеста в качестве милостыни дарила мечети города, где проживает суженный, ковер. Поначалу, это были истинги, привезенные мухаджирами с Родины, впоследствии же, когда обустроив на новом месте свой быт, они смогли возродить в своей среде исконные ремесла, уже сделанные в Турции. Мечеть в Бейшехире, где обосновались его предки по прибытии в Турцию, тоже построили ингуши. Однажды, она была разграблена. Вор похитил из храма много ковров, включая старинные истинги. Сохранились лишь единицы. Переданный в понедельник в дар Музею изобразительных искусств как раз из них.
Для того, чтобы привезти истинг в Ингушетию, ему пришлось согласовать свой шаг сначала с имамом мечети, а затем и с представителями ингушской общины Бейшехира. И по его словам единогласного одобрения его намерение у последних не вызвало. Расставание с реликвией было для них сродни с расставанием с той далекой и утраченной всеми нами исторической Ингушетией, с той Ингушетией, ностальгия по которой была причиной незаживающих ран на сердцах их отцов и дедов.
Салман сказал, что и ему самому не просто расставаться с этой дорогой реликвией. Но, по его твердому убеждению, те крупицы истории, с трудом сохраненные нашим народом после всех перенесенных им испытаний и разорений, и хранящиеся в семейных архивах, должны стать общенародным достоянием. В разрозненном виде их никто не видит, а в экспозициях музеев они доступны всем, в том числе и гостям края.
Впрочем, Салман позаботился о том, чтобы разлука с раритетом не оказалась для ее опекуна чересчур болезненной. Некогда, сумев освоить технологию изготовления войлочных ковров, несколько лет назад он сделал его копию. Правда, по его словам, все тонкости декора воспроизвести не смог.
В музее акт дарения восприняли с огромным энтузиазмом. Главный хранитель музея ИЗО Мадина Хамхоева поблагодарила Салмана Бештой за его подарок. Она отметила, что этот дар имеет огромное значение не только для собрания музея, но и для всей ингушской культуры в целом.
Адам Алиханов