Время неумолимо и оно все дальше и дальше уводит нас от победного мая 1945 года. Мы уже готовимся отметить его 74 годовщину. Не всем участникам ВОВ из числа ингушей дали разделить радость того знаменательного дня — годом ранее большинство из них были отозваны с фронта и депортированы в Среднюю Азию. Не избежал этой участи и начальник штаба Ачалукского партизанского отряда Султан Бехоевич Аджигов. Фронтовика нет с нами вот уже 16 лет. В 2003 году его не стало. Однако его извилистый жизненный путь, любовь и сострадание к людям, преданность своей малой Родине – Ингушетии, не позволяют друзьям и близким забыть его доброе имя. Его судьба и жизненная позиция – пример для подрастающего поколения. Такие люди обречены на то, что их имена переживают их настоящих и живых на много лет вперед.
Султан Бехоевич Аджигов родился в 1922 году в селении Плиево. Он рано лишился родителей: когда ему было 8 месяцев, умер отец, еще через 6 лет не стало матери. Его воспитанием занялся дедушка по отцу Аджигов ЛорсаХаджи Дадиевич. Это был человек дважды побывавший в Мекке и пользовавшийся у односельчан большим авторитетом. Для своего времени Султан Аджигов получил хорошее образование. Детство его прошло в школе-интернате с.Крепость. Затем, в 1938 году он окончил среднюю школу г.Назрань. Год спустя поступил в Грозненскую правовую школу Минюста РСФСР. Уже после возвращения из ссылки в 1967 году продолжил образование на юридическом факультете Азербайджанского государственного университета.
В июне 1939 года Султан Бехоевич был призван в армию. Его служба проходила в 28-ой Краснознаменной горнострелковой отдельной дивизии. Здесь он работал, в том числе и следователем Военной прокуратуры. Следственной деятельностью он занимался вплоть до депортации. Служба в органах следствия забрасывала его в самые разные уголки юга страны: Буйнакск, Сочи, Новороссийск.
В январе 1942 года по решению обкома партии ЧИАССР в Ачалукском районе был сформирован одноименный партизанский отряд. Его штаб возглавил Султан Бехоевич.
С осени 1942 года по февраль 1943 года отряд выполнил целый ряд боевых операций, нацеленных ослабить мощь атак немецких оккупационных войск под Малгобеком. Партизаны ставили минные заграждения, захватывали вражеских «языков», организовывали население для рытья противотанковых рвов и окопов. Они же занимались организацией условий для лечения раненных и обеспечения бойцов советской армии продуктами питания и предметами первой необходимости.
А затем наступило 22 февраля 1944 года…
Из воспоминаний фронтовика, опубликованных им в одном из номеров республиканской газеты «Ингушетия» от 10 марта 1994 г. «Накануне выселения, 22 февраля, меня как начальника штаба Ачалукского партизанского отряда, организованного для защиты района в случае нападения немцев, вызвали в райком КПСС (я работал тогда следователем районной прокуратуры).
Первый секретарь райкома А. Хаматханов поручил мне оповестить всех членов отряда, чтобы они собрались на торжественное собрание, посвященное Дню советской армии.
Вечером после собрания, нас, всех ответственных работников района пригласили в кабинет первого секретаря. После чего здание моментально оцепили автоматчики. Никому не разрешали выходить. Так нас держали до утра. Потом, в сопровождении офицеров, обвешанных автоматами и гранатами, к нам зашел какой-то полковник и объявил о решении правительства депортировать ингушей в Казахстан и Киргизию. Служебные кабинеты всех райкомовцев заняли военнослужащие осетинской национальности». По прибытии в Казахстан Султан Аджигов заболел тифом и чуть не умер. С родными он был разлучен. За плату его выходила одна русская бабушка. Деньги со слов родных у Султана Бехоевича были. На остаток средств после выздоровления он покупает небольшой домик, где вместе с ним жили еще человек 40 родных, которых он к тому времени уже нашел.
Из упомянутой публикации в газете «Ингушетия»: «Не буду вспоминать об адском нашем положении в пути следования. Скажу только, что по прибытии, спустя небольшое время, мне удалось устроиться на работу следователем управления НКВД Павлодарской области (это случилось до того как вышел указ не брать на работу спецпереселенцев на ответственные должности)».
Тема участия ингушей в работе органов НКВД после депортации нельзя назвать обширной, так так подобных случаев было очень мало. Зачем брали «врагов народа» на работу в оплот сталинской репрессивной машины — НКВД? В еще одном газетном материале, написанном о судьбе фронтовика, когда он еще был жив, Султан Бехоевич объясняет это так: «Сотрудникам органов НКВД, для того, чтобы держать репрессированных в страхе и повиновении, необходимо было знать психологию и особенности характера ингушей. Вот они и брали на работу небольшое, очень ограниченное количество коренных предстателей депортированных народов. Брали, конечно же, после тщательной проверки на предмет профпригодности, с учетом заслуг кандидатов перед советской властью».
— В 1945 году в советские партийные органы начали массово поступать жалобы от спецпереселенцев на невыносимые условия жизни, на издевательства со стороны комендатур, о высоком уровне смертности от голода и болезней, — вспоминал Султан Бехоевич.
— Была создана специальная комиссия для проверки изложенных в обращениях фактов, с выездом на места, в которую был включен и я.
-Картина была настолько ужасной и преступной, что по нашей справке военный трибунал Туркестанского округа погранвойск приговорил начальника Цурюпинского НКВД капитана Никоть к 4 годам лишения свободы. Председателю же местного райисполкома удалось скрыться от следствия и суда.
— Отдельные руководители подразделений НКВД и других структур по указанию свыше сочиняли обвинительные материалы против интеллигентных, более влиятельных и известных в народе лиц ингушской национальности с целью их изоляции. Так, например, были сфабрикованы компрометирующие материалы на Курейша Батал-Хаджиевича Белхароева, Хасана Алиевича Аушева, Асхаба Эльбердовича Албакова и многих других. Все они были осуждены на длительные сроки тюремного заключения. Но тщательно проведенными дополнительными расследованиями с моим участием была установлена их непричастность к предъявленным обвинениям и все они были освобождены.
— Самым трудным периодом из 13 лет нахождения под надзором для ингушей и чеченцев были первые два-три года депортации, — вспоминал Султан Бехоевич. Так в январе 1945 года со слезами ко мне на работу в УНКВД обратилась Горчханова Абидат (она была родом из Плиево) с просьбой оказать помощь ей и ее мужу Исе Горчханову, которых выселил из дома один казах. Я срочно выехал на место, поговорил с хозяином жилища и вновь вселил семью в тот дом. Затем я несколько месяцев опекал эту семью, до момента их воссоединения с родными.
— В том же январе мне удалось оказать содействие семье Бариева Ахмета Гайсумовича, состоявшей из 4 человек. Они находились на грани смерти из-за тяжелейших условий жизни. Выехав в командировку по месту проживания этой семьи в Когановческий район, я добился для них пропуска в г.Павлодар, где условия жизни были чуть лучше.
— Таким же образом, под разными предлогами мне удалось организовать выезд в Павлодар путем выдачи пропусков семьям: Чапанова Хусена Заамиевича, Бексултана Балкоева, Ахмета Дударкиева, Асолта Султыгова, Макшарипа Пугоева. Из села Аникина Цурюпинского района помог перебраться в лучшее место семье Эсмурзы Товсултановича Мальсагова. В возрасте около 100 лет Эсмурза умер в г.Павлодар и я организовал его похороны по нормам ислама. Его супруга Букож умерла в Яндаре, уже вернувшись на родину.
— Как-то через знакомых чекистов мне удалось достать пропуск на переезд в Алма-Ату из одного областного колхоза для семьи муллы Идриса Чахкиева. Он был родом из Насыр-Корта. Был это никто иной как отец именитого сейчас писателя Саида Чахкиева.
— Когда руководству области стало известно что в Лебяжинском районе от невыносимо тяжелых условий жизни (главным образом от голода) умерло большое число ингушей, для проверки изложенных в сообщении фактов была сформирована специальная комиссия. Комиссия установила, что здесь от голода и болезней погибло 400 человек. Было возбуждено уголовное дело и впоследствии директора совхоза с.Черное Байсарина приговорили к 5 годам лишения свободы. К пяти годам лишения свободы был приговорен и начальник Цурюпинского РО МВД КССР Кикоть, признанный виновным в вспышке смертности в своем районе, как в вышеназванном случае.
Осуждение данных лиц положительно отразилось на условиях жизни спецпереселенцев.
— Важную роль в отстаивании прав спецпереселенцев, в информировании властей о гибельном положении спецпереселенцев в разных уголках Казахстана играл Ахмед Колиевич Мальсагов. До выселения он занимал видный пост в системе управления ЧИАССР. Родом он был из Яндаре. Многим чекистским чинам это, конечно же, не нравилось. Они были негативно настроены против него и собрались расправиться с ним, отправив его дело на рассмотрение Особого совещания, где дела рассматривались без допроса обвиняемых , а сроки наказания назначались заочно.
Султану Бехоевичу, пользовавшемуся доверием начальника УМВД Перевозчикова, удалось информировать его о заслугах фронтовика перед Советской властью, о его участии до выселения в борьбе с бандитизмом. В результате усилий С. Аджигова арест Мальсагова был предотвращен.
Хорошая профессиональная подготовленность помогала находить в сфабрикованных против ингушских авторитетов делах противоречия и недочеты, благодаря чему они «разваливались» и обвиняемые избегали произвола и незаслуженного наказания.
Среди тех, кому, таким образом, помог Султан Бехоевич можно назвать еще Наурбиева Хамета Казимовича, Энгиноева Бату из Пседаха, Саккаева Мовлу из Шалажи и многих других.
В конце 40-ых работа Аджигова в органах НКВД была прервана. Вышло распоряжение Берия по поводу увольнения всех привлеченных для работы в эту структуру представителей репрессированных народов. Возможно, сделано было это и потому, что должного рвения в репрессиях соплеменников Султан и его коллеги из числа депортированных проявлять не стали.
С 1949 по 1957 годы Султан Аджигов работал юрисконсультом в Талгарском райпромкомбинате и адвокатом при Верховном суде КССР в Алма-Ате. Занимаясь адвокатской деятельностью, ему удалось спасти от расстрела или добиться замены смертной казни на тюремные сроки для 80 ингушей и чеченцев. В те годы он был единственным представителем репрессированных народов, работавшим в Верховном суде КССР.
После возвращения на родину Султан Бехоевич работал на различных должностях в системе правоохраны ЧИАССР. Его последним местом работы был правовой кооператив «Юрист», базировавшийся в Сунженском районе.
Можно сказать, что смерть настигла фронтовика за работой. В средине трудового дня он пришел на обед домой и скончался. Всевышний облегчил ему уход из этого мира, как он облегчал с помощью своих профессиональных знаний положение соплеменников в трагические периоды истории нашего народа.
Адам Алиханов