60 лет, много это или мало, по вашему? Согласитесь, срок немаленький. И это, даже если говорить о жизни как таковой. Понимая под этим определением возраст, опыт, прожитое и пережитое человеком. Ну, а что вы скажете о 60-ти годах неустанного труда и жизни в профессии. Уверен, удивитесь и восхититесь. Как, впрочем, был впечатлен и я, когда узнал об одном таком преданном энтузиасте педагогической профессии по имени Мария Хасановна Баркинхоева.
Мария Хасановна живет и работает в с.п. Нестеровское. Здесь она оказалась после событий осени 1992 года. Из-за войны в Пригородном районе покинула родной Ангушт и почти 25 лет живет здесь.
Детство Марии Хасановны пришлось на трудный и трагический период депортации ингушей в Среднюю Азию. Ей было неполных три года, когда вместе с десятками тысяч других его соплеменников, семью Хасана Баркинхоева из селения Ангушт погрузили в товарняки и отправили на чужбину.
Жизнь в Казахстане протекала для родных Марии Хасановны по тем же жестким и неумолимым правилам, которые диктовало их политическое и социальное положение спецпереселенцев. Пережили холод, голод, смерть близких. Чего же депортация не смогла отнять, так это надежду. Надежду на неминуемость возвращения на Родину, веру в то, что несправедливость отступит и людям дадут возможность увидеть родной Кавказ. Именно поэтому, семья Хасана Баркинхоева была одной из первых в 1957 году вернувшихся в Ангушт.
Когда приехали в село, почти двое суток Баркинхоевы провели прямо на улице.
-Да, сидели под открытым небом. Рядом с местным ДК. Его построили на месте мечети. А это уже конец ноября был. На улице давно уже холодно. Детям было особенно тяжело. Наш дом тоже был занят пришлыми. Затем нам дали разрешение занять одну комнату в доме, принадлежавшем одному папиному родственнику. Там тоже, правда, жили осетины. Но, нам повезло. Они оказались добрыми людьми.
Затем в течение небольшого времени село вновь собралось.
— Нас стало уже семей триста. Но, затем, устав от неустроенности, многие вновь его покинули. В свои дома их не пускали. Они были заселены кударцами. Земельные участки под строительство нового жилья власти не выделяли. Ютиться подолгу у родственников, которым повезло, потому что их дома пустовали, было невозможно. Им и самим приходилось нелегко.
— Поначалу всего было три семьи. Чуть раньше нас приехали семьи Кациевых и Илиевых. Седьмой класс я уже закончила в Ангуште. В школе мы были единственными детьми из числа ингушей. Отец был человеком довольно прогрессивных взглядов для своего времени. Он не запрещал нам учиться. В итоге мы все трое получили высшее образование. Тогда в школе, доучиваться до 10 класса не стала, решила поступить на педагогические курсы.
Как и для многих членов учительского сообщества, определяющим мотивом в выборе профессии для нее стал пример лучших представителей педагогического ремесла.
-В Казасхстане, в селе Дубинка, где я училась, в школе работала супружеская чета — Александра Васильевна и Михаил Кириллович Горбовы. Это были людей большого сердца, всей душой любившие свою профессию и детей. Они были такими добрыми, нам было с ними так хорошо. Они и влюбили меня в эту профессию.
Курсы, с помощью которых Мария Хасановна решила начать воплощать в жизнь свою мечту, длились всего год. С новыми знаниями она вернулась в родной Ангушт и стал работать учителем. Её тогда было всего 17 лет.
-Я даже помню дату за которым был издан приказ о моем зачислении на работу. 17 августа 1958 года это было. Школа для ингушских детей, которых родители боялись пускать в осетинскую часть села, где находилась основанная сельская школа, расположилась у нас в доме, который к тому моменту полностью оказался в нашем распоряжении. Администрация арендовала у папы одну комнатку. Я была там единственной учительницей. Родители помогли смастерить мебель. Столов, скамеек понаделали. Как-то сообразили доску и работа пошла. Правда я не была предоставлена сама себе. Я была подотчетна директору основной сельской школы. Чуть позже наш коллектив расширился на одну единицу. Вместе со мной ингушских детей стала учить Ксения Багаева. В той однокомнатной школе я проработала 4 года.
Мария Хасановна рассказывает, что как-то к ней в гости наведались гости из районо. Попросили показать поурочные планы.
-О существовании календарных планов я знала. Их я тщательно вела. Но, про поурочные слышала впервые. Вот представляете насколько я была наивным человеком. Мой — то урок больше был импровизацией. Для меня не форма была важна, а содержание. Работе отдавала всю себя. И может быть поэтому даже из того выпуска моих подопечных в итоге выросли прекрасные юристы, врачи, инженеры, строители. Есть среди моих подопечных более поздних выпусков даже один генерал. Я говорю о Дзейтове Руслане. Все братья и сестры нашего Главы, за исключением его самого, тоже были моими учениками. С этой семьей у меня давние дружеские отношения. Родители Юнус-Бека были людьми исключительной порядочности.
Чуть позже в Ангуште специально для детей его ингушской части построили небольшую школу. Она состояла из трех классных комнат и учительской. Педколлектив состоял из 4 человек.
В 1961 году Мария Хасановна вышла замуж. Ее избранником стал коллега по работе. Магомед Котиев преподавал в той же школе математику. Нашей героине было тогда 20 лет. Пошли дети. К моменту, когда она надумала повысить свою профессиональную квалификацию и поступить в вуз, у нее их было уже трое. Она была единственной студенткой-ингушкой в институте. СОГУ тогда имел лишь статус института. Через год его преобразовали в университет, вспоминает Мария Хасановна. Учеба, по ее словам, ей давалась легко. Среди преподавательского состава она нашла много доброжелательных и участливых людей. Пять лет моя героиня проучилась по очной форме обучения, а на последнем шестом перевелась на заочную. К этому вынудили трагические обстоятельства личной жизни. Внезапно заболел и в возрасте 30 лет умер ее супруг. Самой Марии Хасановне было тогда 29. На руках было пятимесячная дочка. Детей на ноги она ставила уже одна.
Марию Хасановну всегда отличала активная гражданская позиция. Проблемы местного сельского сообщества они принимала близко к сердцу. Не раз ее выдвигали в депутаты местного сельсовета и даже районного.
Отсчет трудовой биографии, связанный с Нестеровской второй школой, как было сказано выше, приходится на трагический для всех ингушей 92 год. Беженцами они приехали сначала в Алхасты к двоюродному брату. Он чуть позже купил для нее дом в Нестеровской. 1 декабря 1992 года она стала частью коллектива НСШ №2, ставшего сразу же родным и близким. С ним она уже 25 лет делит свои радости и горести.
В те годы здание второй Нестеровской школы представляло из себя жалкое зрелище, к слову сказать. Это нынешнее по праву может считаться украшением села. Кроме того, что маленькое и старое, оно было еще и очень невместительным. Настоящую тесноту здесь почувствовали с началом войны в Чечне. В село хлынул поток беженцев.
-В классах детей было по 42-45 учеников. Школа занималась в три смены. При штатной численности 200 посадочных мест, в школу приходило свыше 1000 учеников. Я из дома выходила на работу в 8 утра и в 8 вечера возвращалась. Это было настоящее испытание на профессионализм, на любовь к детям, любимому делу, — считает Мария Хасановна.
Моя героиня любит свою профессию и в ней находит успокоение. Именно работа вернула ее к жизни, когда 9 лет назад она в течении очень короткого периода времени потеряла двоих братьев и сына.
-За три месяца потерять троих очень близких, важных людей… Согласись Адам, это не просто. Меня эти смерти сломали. Я потеряла всякий интерес к жизни. Я отказалась выходить на работу. Если бы не этот коллектив, я не знаю, что я делала бы. Они все меня так сильно поддержали. Они настояли на том, чтобы я вернулась в школу. Мало помалу их любовь, их участие пробудили во мне силы трудиться дальше, вдохнули в меня более оптимистичные мысли, оживили словом.
Мария Хасановна человек неравнодушный. Она много думает о том, куда движется система образования в нашей стране, переживает за ее неудачи, радуется успехам. Многолетний опыт личных наблюдений подсказывает Марии Хасановне, что доступность и увлеченность детей различными гаджетами вредит их развитию.
-Мне кажется, они разучили детей думать, анализировать. Они всецело стали полагаться на них. Меня это огорчает. А где же собственная мысль, старание, стремление самому доискаться до причин, первооснов, как говорил поэт?!
Характеризуя себя как педагога, Мария Хасановна в, первую очередь, говорит о себе как о строгом учителе.
-Иной раз мне кажется даже чересчур. Поэтому, я прошу у всех моих бывших учеников прощения, если они это почувствовали на себе. Добавлю в свое оправдание лишь то, что делалось это исключительно из глубокой привязанности к своим ученикам, стремления настроить их на конструктивный, рабочий лад. Человек должен быть внутренне организованным. Только так он добьется своих целей, какими бы они не были. К этому я всегда ребят и призывала.
Одним из важных мотивов, подпитывавших ее учительский энтузиазм в первые годы работы, было именно то, что она учит своих, родных, ингушских детей. Она понимала, что от того, какую базу она заложит в них на этом начальном этапе зависит какими они вырастут, принесут ли пользу родной Ингушетии. И конечно же сейчас, когда созданы такие великолепные условия, чтобы наши дети учились и развивались, видеть, как дети и в особенности их родители проявляют в этом вопросе такую недопустимую халатность, ее крайне тяжело.
-Родителям пора понять, школа дает лишь набор специальных знаний. Воспитание же ребенка – задача пап и мам. В конечном результате мы должны проявлять обоюдную заинтересованность, — считает опытный педагог.
Мария Хасановна говорит о себе как о строгом учителе, а ее коллеги и ученики подчеркивают в первую очередь ее интеллигентность. Именно это слово возникает в разговоре с ними, когда заводишь речь об этом ветеране педагогической профессии.
Благородство и внутреннее достоинство чувствуется в каждом слове, в каждом жесте этой замечательной женщины. Оно отражается и в ее красивом облике.
Адам Алиханов